Стена Плача – а-Котель а-Маарави

- Сколько нам еще лететь? – спросила Дина.
- Посадка через два часа, - ответила Элла, ее мама.
- Расскажи, что мы будем делать в Израиле, - попросил Дани, младший брат Дины.
- Во-первых, мы поедем в Иерусалим, - ответил Давид, их папа, - много, много лет назад там жили мои предки.
- Ты же говорил, они жили в Хевроне? - переспросила Элла.
- Согласно семейному преданию, сначала они жили в Хевроне, а затем перебрались в Иерусалим, - ответил Давид.
- А бассейн там будет? Мы сумеем поплавать? - спросил Дани.
- В гостинице прекрасный бассейн, - заверил его Давид.
- Классно! - крикнул Дани, - мы с Динкой залезем в бассейн, а вы пойдете гулять по городу.
- Я думаю, ты захочешь пойти с нами, - улыбнулся папа.
- Особенно, когда мы отправимся к Котелю, - добавила мама.
- Что такое Котель? - хором спросили Дина и Дани.
- Вообще-то, а-Котель а-Маарави, Западная стена, - объяснила Элла, - это то, что осталось от стены, окружавшей Храмовую гору, где стоял Беит а-Микдаш, Храм.
- Раз так, давайте уж сходим в Храм, - предложила Дина.
- Я не против, - сказала Элла, - да вот беда, - Храм был разрушен много-много веков назад.
- Жалко, - протянул Дани, - и от него всего одна стенка осталась? И что в ней такого особенного?
- Вот придем на место, тогда и увидите, - таинственно улыбнулась мама.

Через два часа самолет приземлился в аэропорту имени Бен-Гуриона. Мама, папа и дети сели в автобус и отправились в Иерусалим.

Когда они очутились у Котеля, яркое солнце буквально ослепило наших путников. Они слышали голоса туристов и звон монет, опускаемых в копилки для сбора цдаки - пожертвований в пользу нуждающихся. Потом дети осмотрелись. Они увидели множество людей. Старики шли, опираясь на трости, рядом скакали их внуки, а большая компания юношей и девушек пустилась в пляс под звуки песни.

- Смотрите, невеста! - воскликнула Дина, - зачем она пришла сюда?
- Перед свадьбой она должна помолиться. Это особые молитвы, и лучше произносить их у Котеля, - ответила Элла.

Дани и Дина взяли родителей за руки и тоже запели вместе со всеми.

Слова: из субботнего гимна "Приди, мой друг"

Русский перевод Приди, невеста; приди, невеста; приди, невеста; приди...

Иврит בואי, כלה, בואי כלה, בואי כלה, בואי...

Их захлестнуло людское море. Дани и Дина держались за руки, чтобы не потеряться. И вдруг им показалось, что все эти люди - тоже их семья! Их семья вдруг стала очень-очень большой! Кругом веселились не чужие люди – ам Исраэль, еврейский народ. Тут были младенцы в колясках, солдаты в форме израильской армии, религиозные евреи в таллитах # , школьники с ранцами, учителя и еще много-много других людей.

Все смеялись и пели и смотрели в одну сторону - в сторону высокой стены, которая сверкала на солнце, как золотая.

- Смотрите, как красиво! – воскликнула Дина.
- А зачем здесь столько солдат? – спросил Дани.
- Они тоже пришли молиться, - объяснил Давид, - это место находится ближе всех к горе, где когда-то стоял Беит а-Микдаш – Храм.

Все стояли на просторной площади перед Котелем. Огромные камни нижнего ряда стены гордо встречали путешественников – высокие и величественные. Все старались подойти к ним как можно ближе.

- Как наши предки сумели привезти сюда такие огромные валуны? - спросила Дина.
- Точно не знаю, - ответил Давид, - но бабушка мне рассказывала, что, согласно семейной легенде, один из этих камней привезен сюда ее пра-пра-прадедами в очень давние времена.
- Ничего себе! - воскликнул Дани, - который из них?
- Может быть, ты сумеешь отыскать его? - предложил Давид.
- Но как? - удивился Дани.
- Бабушка говорила, что он самый большой и красивый из всех.

Дина сказала:

- Если это лишь небольшая часть Храма, могу себе представить, каким огромным и прекрасным был наш Храм!
- Как жалко, что его больше нет! – вздохнул Дани, - как бы я хотел его увидеть!
- Вы можете увидеть его в своем воображении, - предложил папа, -
закройте глаза и представьте себе высокие ворота при въезде в Иерусалим. Тысячи людей спешат в Храм. Вот они проходят сквозь городские ворота, поднимаются в Храм и слышат пение левитов и звуки музыкальных инструментов.

- А когда люди приходили сюда? – спросила Дина.
- На Песах, Шавуот и Суккот, но также и в другие дни.
- Хотела бы я быть здесь в Суккот, - мечтательно произнесла Дина, - это мой самый любимый праздник.
- Да, да! – обрадовался Дани, - а я бы принес свой лулав и этрог прямо в Храм!

И вдруг снова зазвучала песня. Ее подхватили сотни людей.

- Наверное, кто-то празднует бар-мицву! - сказал Дани.

Слова: Теилим, 137

Русский перевод Если не возведу Иерусалим во главу моей радости...

Иврит אם לא אילה ירושלים על ראש זמחתי...

Элла взяла Дину за руку:

- Давай пойдем на женскую половину, а Дани и папа отправятся вон туда, где молятся мужчины.
- Ты поищешь камень на своей половине стены, а я - на своей, - предложил Дани, - посмотрим, кто сумеет его найти.

Элла и Дина подходили все ближе к стене. Они подошли почти вплотную, но не сумели дотронуться до камней, потому что у Котеля не оказалось свободного места. Вдруг старая женщина, стоявшая перед Диной, обернулась и улыбнулась девочке, как будто ждала ее. Она немного отошла от стены и пропустила Дину вперед.

Дина подняла руку и дотронулась до камня. Он был гладкий и прохладный, а в щелях вокруг него белели крохотные записки. "Это молитвы, - догадалась Дина. Она вспомнила, как мама рассказывала ей об этом старом обычае. Люди записывают просьбы, обращенные к Богу, и вкладывают их в щели между камнями Котеля.

Она все гладила ровную поверхность камня, а справа и слева от нее женщины шепотом произносили молитвы.

Но Дина еще не умела молиться. Зато она помнила песню об Иерусалиме, которую часто пели ее родители. И она тихонько запела.

Золотой Иерусалим ירושלים של זהב

Слова: Наоми Шемер Музыка: Наоми Шемер

Перевод: Л. Владимирова

Русский перевод Прохладен воздух пред закатом, Прозрачен, как вино, Дыханье сосен ароматных И звон колоколов. В дремоте дерева и камня, весь в дымке золотой, Стоит мой город одиноко - Он разделен стеной. Иерусалим мой золотой, Из меди, камня и лучей. Я буду арфой всех напевов Красы твоей. Иссохли древние истоки И рынок опустел, И не идут на холм высокий, Где древний Храм истлел. Среди пещер, ущелий темный Пустынных ветров вой. И к морю Мертвому не сходят Долиной Иерихон. Иерусалим мой золотой... Пытаясь скромной песней этой Воздать хвалу тебе, Я меньше малого поэта, Ребенка я слабей. Уста горят, как в поцелуе, Пред именем твоим. И никогда я не забуду Тебя, Иерусалим. Иерусалим мой золотой... Вода опять шумит в потоках, И рынок загудел, И вновь идут на холм высокий, Где древний Храм истлел. Среди пещер, ущелий темных Вновь слышен песни звон. И к морю Мертвому вернулись Долиной Иерихон Иерусалим мой золотой...

Иврит אויר הרים צלול כיין וריח אורנים נישא ברוח הערביים עם קול פעמונים. ובתרדמת אילן ואבן שבויה בחלומה העיר אשר בדד יושבת ובליבה חומה ירושלים של זהב ושל נחושת ושל אור הלא לכל שירייך אני כינור איכה יבשו בורות המים כיכר השוק ריקה ואין פוקד את הר הבית בעיר העתיקה. ובמערות אשר בסלע מייללות רוחות ואין יורד אל ים המלח בדרך יריחו. ירושלים של זהב... אך בבואי היום לשיר לך ולך לקשור כתרים קטונתי מצעיר בנייך ומאחרון המשוררים. כי שמך צורב את השפתיים כנשיקת שרף אם אשכחך ירושלים אשר כולה זהב ירושלים של זהב... חזרנו אל בורות המים לשוק ולכיכר שופר קורא בהר הבית בעיר העתיקה. ובמערות אשר בסלע אלפי שמשות זורחות נשוב נרד אל ים המלח בדרך יריחו. ירושלים של זהב...

Она представила себе то, о чем поется в песне: стену Храма, словно спящую в ожидании, пока к ней вернется еврейский народ. Она представила, как народ уходил из Иерусалима, и как он возвращается под звуки шофара #.

Она представила своих далеких предков, которые привезли сюда камень для строительства Храма, и всех, кто хотел, но не сумел добраться сюда в долгие века изгнания.

Камень потеплел под рукой Дины. Она подняла глаза. Он сверкал и искрился на солнце. Ей показалось, что он больше и красивее других камней. "Наверное, это он и есть, - подумала девочка. Вдруг она поняла, как много видел этот камень на своем веку.

- Я хочу написать записку, мама, - сказала Дина, затем взяла лист бумаги и написала:

Она вложила записку в щель между камнями и улыбнулась маме:

- Пойдем скорее. Скажу Дани, что я нашла наш камень.